Черная тень шестого отряда. Именно так ее называют. Многим казалось, что Азами служит Готею с момента его зарождения. Ведь она всегда была здесь, черной тенью скользила по Серетею, вгоняя в оцепенение одним лишь взглядом черных словно сама тьма, глаз. Самый благородный из отрядов и там служит "уроженка" Руконгая, тем более восьмидесятого района, а там, как известно нет людей, для которых "честь" была бы главной. Но видимо время меняет ве и всех и капитан Кучики закрыл на это глаза, а она в обмен на это отдала ему свою верность. Так спустя столетия службы ее грязное прошлое забылось и теперь она достойна своего отряда и своего капитана. И так считала не одна Куроки.
Правда вот и она хранила секрет, один единственный, который не рассказала бы ни кому и не под каким бы то ни было видом. И никто бы о нем не догадался. Никто не мог знать, что эта холеная, статная девушка двадцати лет, с прекрасной фигурой, темными, как смоль волосами, матовой кожей, черными глазами и классическими японскими чертами в пошлой жизни была обыкновенной проституткой. Никто не мог знать, что эта девушка, похожая на любовницу феодала, именно на любовницу, а не на жену, после смерти, оказавшись в отдаленном районе Руконгая зарабатывала на жизнь тем, что раздвигала ноги перед любым за простой кусок хлеба. Недолго, но все же. Никто не знал об этом. Это осталось в прошлом, но стоит всплыть хотя бы намеку на подобное и ее карьера в шестом отряде окончиться, разобьется на мелкие кусочки и имя Куроки Азами на век покроется позором. Нет, этого она не могла позволить. Капитан не простит, никто не простит, а она не справится с этим грузом. Так что пришлось забыть, смолчать, холодно смотреть на окружающих не выражая эмоции. Все равно, все, кто помнит ее студенткой академии, кроме разумеется Ямомото, уже мертвы. Да и Азами все это время старалась не показывайся на виду и ничем не выдавать себя. Она просто выполняла свою работу и оставалась в тени.
от и сейчас, неся отчеты в пятый отряд, что бы передать их капитану Айзену, которого она тоже кстати помнила еще студентом, она очень надеялась, что все пройдет нормально и без проволочек. Хотя поговаривают, что лейтенант у него слишком... буйный. Но Куроки искренне надеялась, что это либо слухи и сплетни, либо она не наткнется на него.
Итак, минуя ворота, ведущие в казармы, она поднялась на деревянный помост и пройдя до указанной двери, встала на колени и постучав, отодвинула бамбуковую дверь, при этом низко склонив голову и уставившись в пол.
- Прошу прощения за беспокойство, Айзен-тайчо, пятый офицер шестого отряда, Куроки Азами, Кучики-тайчо велел передать мне отчеты для вас.

Не тайчо. Его лейтенант. Тот самый белобрысый наглец, годящийся ей если не во внуки, то в сыновья точно. Этот улыбающийся Серебряный Лис, с которым Куроки так не хотела сталкиваться. И не она одна, судя по разговорам, почти никто не желал сближаться с лейтенантом пятого отряда. Наверное, из чувства самосохранения, а может потому что больно противная рожа была у него. Впрочем, внешность может быть обманчива. Ведь не скажешь же, что Куроки уже приближается к четыремстам годам своего существования.
"Эта речь... хоть я и младше по рангу, но это не дает права так разговаривать со мной... должна же соблюдаться хоть какая-то субординация..."- она поджала губы и чуть прищурила глаза, в которых мелькнуло выражение хозяйки, заставшей кота за поеданием барской сметаны. Благо Гин не мог разглядеть этого. Все же хорошо, что одна из традиции, необходимых для соблюдения условностей - коленопреклонство.
- Да, - еще одна фраза принятая в уставе. Не больше и не меньше. Поднявшись с колен, она на секунду наградила Ичимару ледяным взглядом, а затем моментально опустив глаза вниз, прошла через помещение и аккуратно сложила подписанные и пронумерованные папки на стол. Причем разложила она их по старой привычке веером, оставшейся еще с того момента, как она этими веерами пользовалась. Это как заходишь к себе домой, а рука на автомате тянется к выключателю. Уже не думаешь над действием а просто по привычке включаешь свет. Вот и она раскладывала веера одним движением пальца. Но и в ее работе этот навык тоже невероятно полезен, ведь так видишь где какой отчет лежит.
- Всего доброго, Ичимару-фукотайчо, - она низко поклонилась лейтенанту, сложив руки перед собой. На миг смоляные волосы полностью закрыли ее лицо, делая похожей на юрэй, женщину-призрака, погибшую от любви. Разве что погребального кимоно не хватало. Выпрямившись, она, даже не взглянув на Гина, развернулась и быстро вышла из помещения. В конце концов у нее было итак куча работы. Эту короткую, но жутко раздражающую встречу она попыталась забыть, как страшный сон.

Азами, в чьи обязанности на сегодня входила проверка ночной смены, не спеша перемещалась по территории отряда, внимательно наблюдая за тем, что бы рядовые исполняли сои обязанности так как надлежит и не отлынивали от работы.
- Куроки, - окликнул ее знакомый бас капитана. Девушка оторвалась от очередного графика и подошла к тайчо, чуть наклонив голову в уважительном поклоне.- Ты отдала отчеты капитану Айзену?
На миг в ее взгляде скользнуло недоумение. Как же так? Но потом, решив, что тайчо лишь проверяет для проформы, успокоилась. Да и этой мимолетной слабости Кучики не должен был заметить.
- Капитана Айзена не было на месте. Я передала отчеты его лейтенанту, - спокойно ответила она. Мысли об Ичимару Гине она решила оставить при себе. Впрочем, это были ее мысли и они никого не касались, в том числе и капитана.
- Вот как? Тогда не задерживаю тебя.
Она поклонилась капитану и развернувшись, вновь приступила к своим обязанностям. Правда ее все еще не покидало чувство, что эта встреча с Ичимару, выйдет ей боком. Но пока у нее нет причин волноваться, а лишнее беспокойство по этому поводу лишь отдавало паранойей.
Так спустя полчаса, закончив со своими делами, Куроки получила свободное время, которое решила потратить на тренировки. Спать она не имела права, как и покидать казармы, а справившись со всей необходимой работой, она могла посвятить несколько рабочих минут себе любимой. Быстро и аккуратно рассортировав отчеты  графики, столь любимые в шестом отряде, она сложила их на столе у третьего офицера, который должен был утром их забрать, что бы составить конечный отчет для капитана, она забрала из своей комнаты зампакто и вышла на тренировочный полигон.
Оружие, вынутое из ножен, красиво блестело в лунном свете, создавая блики на мягкой траве. Может прошлое занятие, когда она развлекала богатеев танцем, прежде чем лечь с ними на футоне и помогли ей выработать такой стиль. Может быть... Взмах, поворот, блок, все как обычно. Удар, еще один и еще. Она не зря носила звание мастера, удары были как всегда сильные и точные, в то время как сама Азами постоянно перемещалась, подобная ветру. Был бы реальный бой, то можно было сказать, что Куроки обтекает удары противника, ведь в бою почти ни один удар не достигал цели, всегда в последний момент, на ускользала от вражеского клинка.  Все было как обычно, этот день не отличался от других.

Отредактировано Kuroki Azami (28-03-2011 21:16:04)

Секундная остановка и вот уже прыжок назад, поворот, так, что бы запакто очертила круг, выпад вперед. Затем мягкий, даже плавный взмах мечом и одновременно с этим резкии и сильный удар ладонью с концентрированной в ней риацу. Ударь она так по живой мишени, то он бы уже отлетел на несколько метров назад со сломанными ребрами. Она выпрямилась, а затем отступила вправо и назад. Разворот и вновь взмах мечом. Выпад, еще один и еще, блок, переход, прыжок назад и вновь по кругу. Она раз за разом повторяла свои движения, словно пыталась отточить уже давно отточенные и натренированные движения. Дыхание было абсолютно ровным, а лицо на удивление е спокойным, даже умиротворенным. Ничто так не успокаивало ее душу, как полнолуние и ничто так не объединяло с мечом, как совместная тренировка. Они давно были вместе с Зайнин, но Азами все равно продолжала закреплять эту прочную связь, а мечу было приятно думать, что она нуждается в ней.
"- Ты задумчива сегодня намного больше чем обычно. Неужели тебя так волнует тот ребенок?" - раздался в голове голос меча.
"- Меня волнует то, что он не похож на других. От тех, кто выбивается из общей массы можно ждать лишь бед. Похожесть, вот ключ к спокойствию..."
"- Ты тоже не была похожа на других..."
"- Это послужило началом конца..."
Взмах, поворот, блок. Она будто выливала в атаки все свои думы и проблемы, она словно пыталась разрубить мечом порочащее ее прошлое, но она никогда не пыталась изменить движения танцовщицы, зная, что тело все равно будет помнить прошлое, сколько бы лоска она не нанесла на него.

А она продолжала свой танец. Ритм немного сменился, и теперь она кружила по полигону, словно в вальсе, рукава косоде и полы хокама развивались, словно крылья какой-то неизвестной птицы. Зампакто набирал скорость, блеск стали создавал красивые блики, словно имитация светомузыки. Негромкие свистящие звуки стали наполняли тишину, разрывая и разбивая ее на множество осколков, отражаясь от камней и стен бараков, скрещивались, вновь соединяясь в одну мелодию. Пусть она была однотонна и внешне скучна, но именно эта песня стали была лучшей для уха война. А Азами продолжала кружиться, словно поражая сотни противников. Говорят, что первая женщина, попавшая на войну была гейшей, и она так в одиночку убила два отряда. Красивая легенда о "Танцующей с мечами". Правда об этом в Обществе Душ никто не слышал, это была сказка для живых. Для живых... она не жалела никогда о своей жизни и о том, как ее прожила. Она забыла, точнее, старалась забыть, но сегодня воспоминания хлынули рекой.
"Ну и что это за ностальгия? Выкини из головы эту чушь. Это было давно и уже не правда... здесь об этом не знают и им не нужно знать... это никого не касается и никогда не коснется. Я как была безупречной, так и останусь ей..."
Но даже непрошенные мысли не могли бить ее с отточенного ритма, даже они не нарушали спокойствия, навечно застывшего на ее лице и не вселяли жизни в ледяную тьму ее глаз.
Она резко остановилась, замерев на месте. Чуть присев, отставив левую ногу назад и влево, согнув правую, наклонив корпус вперед, заведя назад руку сжимающую меч, направив его лезвием вверх, а другой упершись в землю, точно кошка готовая к прыжку. Она исподлобья смотрела туда, где затаился Гин, прожигая темноту глазами. Нет, она не видела его и не могла видеть, она не чувствовала риацу лейтенанта. Это было сооовсем другое.
Вы когда-нибудь ловили себя на том, что чувствуете, как чей-то взгляд уперся вам в спину. Словно кто-то стоит, обжигая холодным дыханием шею, еще немного и руи неизвестного сомкнутся на шее и остановят вашу жизнь. Вы оборачивайтесь, но сзади никого, но вас все равно не покидает ощущение, что за вами наблюдают. Это похоже на то, как антилопы тревожно поднимают голову, высматривая притаившегося в кустах гепарда. Не видят, но чувствуют. То же самое чувствовала и Азами. Не видела, но ощущала. Причем настолько, что по коже забегали мурашки, а рот чуть приоткрылся, словно она хотела что-то сказать или закричать.
Секунда, другая, третья, она и сама не знала, что сейчас смотрит прямо в глаза Лиса, засасывая его в свою тьму.

У Азами не было Зверя. У нее была Тьма. Пугающая, засасывающая, поглощающая все живое, заставляющая замерзать и превращаться в тлен все, к чему она прикоснется. Тьма, древняя, как сами миры. Тьма, скользившая ее агаовых глазах, казавшимися воплощением, частицей этой Тьмы, единственными воротами для нее. Тьма... Она держала ее под контролем, управляла ей, сдерживала в своем сердце и в своей душе. Зайнин, ее меч, немало помогала ей в этом, но... но она носила имя Грешница, а значит и зампакто Куроки принадлежало, хоть и отчасти к этой тьме.
Азами значит "Чертополох", цветок ведьмы. Правда, ей наверное больше подошло бы имя Даку, темная. Но и ведьмовской цветок, тоже неплохо описывало ее сущность. Как там в пословице? "Тело богини, а сердце ведьмы". Словно про Куроки. Прекрасное тело и черное, гнилое сердце. Смешно. Католики бы сказали, что она невеста Дьявола. Впрочем так говорили, однажды, когда она патрулировала Лондон и пришлось временно пожить в гигае. Тогда она наткнулась на священника, который тут же начал читать молитву, едва завидев шинигами, облаченную в темное платье.
Тело Богини, сердце Ведьмы... Но вернемся к реальности. А в реальности, она продолжала вглядываться в кустарник, натянутая, словно струна, словно пружина, готовая лопнуть в любой момент и сорваться с места, словно черная пантера перед прыжком. Жертва, ставшая охотницей. Но знал ли ее охотник, что стал жертвой, едва заглянув в ее Тьму, всего на миг погрузившись в нее. Знал ли он о том, что уже пойман в ловушку темных глаз и что он никогда не сможет выпутаться из нее. А знала ли Азами, что за ней следят? Нет, этого она не знала, но одновременно чувствовала. Она чувствовала, как пальцы скользят по ее телу, словно лаская, как они поднимаются к горлу и смыкаются на нежной шее, как ломаются ее позвонки и вот она проваливается в небытие. Это чувство заставляло кровь кипеть в жилах и нарушать спокойный ритм бьющегося впустую сердца. И это нравилось ей. Нравилось то, что охота началась. Она не знала правда ли это или же это ощущение вызвано лишь фантазией и тишиной лунной ночи, блеском клинка и воспоминанием о диалекте Осаго. Но одно она знала точно, будь тут хоть кто-то, кого она не желала вдеть подле себя и шинигами не станет больше сдерживать Тьму и тогда… тогда Тьма начнет ползти, поглощая все и всех а своем пути.
"Здесь кто-то есть... наблюдает за мной, я чувствую это..."
"- Проверь..."-спокойный голос Зайнин, звучавший в ее голове успокаивал, давал надежду, что она еще не поглощена своей собственной Тьмой. Зайнин... единственная, кто близок ей, единственная, кто всегда о ней заботился и верил в нее. Единвенная, кто держал эту Тьму.
Но пока, Куроки не стала слушать наставление меча. Она продолжала вглядываться в кустарник, ища того, кто возможно следил за ней.
Время остановилась, а секунды замерли и сфокусировались лишь на ней и том, кто наблюдал за Куроки, за ее охотником, ставшим дичью.

Легкая судорога. Это было столь же не заметно, как вдох, как легкий порыв ветра, как пылинка, упавшая на землю. Она была готова сорваться с места, поддавшись этой паранойи и взмахом меча перерубить кусты, лишив жизни всякого, кто затаился там, если затаился. Лист, сорвавшийся с дерева падал, словно в замедленной съемке, казалось, что вот он момент атаки и кто-то упадет на землю мертвым, смотря на этот листик. Медленно, тягуче, открывая свою суть...
***
Несколько столетии назад. Провинция Ига. Деревеня Тсуко но Гурея.
Эта деревня была известна во всей провинции. Но не красивыми тканями, не чудесным саке, не прекрасным вином, не вкусным рисом, не песнями или стихами. Она была известна своим борделем госпожи Акино. Здесь были самые красивые юдзё во всем округе. И самые дорогие. Сюда стекались мужчины со всей провинции, что бы если не купить, то хотя бы взглянуть на местных красавиц.
Сегодня, был праздник. Нет, не государственный и даже не религиозный. Сегодня был праздник в этом "Доме Наслаждении". Сам господин Губернатор решил почтить их своим присутствием. Не официально конечно, но матушке дали нужные указания. И вот, красивые девушки в ярких кимоно, с тонной макияжа на лице и сложными, высокими прическами, сидели на коленях и ожидали, когда господин сделает свой выбор. Извращались они как могли. Кто-то призывно смотрел на мужчину, кто-то открывал плечо или запястье, а кто-то и того хуже "случайно" показывали голые коленки. И лишь одна девушка с темными волосами не привлекала внимания к себе, а лишь сидела, сложив руки на ляжках и опустив голову вниз, молча ожидала, когда это все закончиться. И вот Губернатор сделал свой выбор - тонкая, миловидная блондинка с огромными голубыми глазами. Настоящая редкость в Японии, бриллиант. Робкая и такая невинная с виду. Только вот эта невинность была обманчива, она была настоящей фурией, обладающей громким, противным голосом. Но только вне "рабочее время". Сейчас это был образец покорности и кротости. Вот губернатор подходит к ней, касается пальцами подбородка. внимательно рассматривая свою игрушку, открывает рот, что бы озвучить свой выбор и... наталкивается взглядом на сидевшую в стороне Азами. Один взгляд темных глаз и все, блондинка забыта.
- Ее, - он указывает на Куроки. Она видит ярость, вспыхнувшую в голубых глазах.
После того, как она обслужила Губернатора, к ней в спальню забежала светловолосая товарка. И по всей видимости не для того, что бы попить чаю.
- Ты! Да как ты посмела увести у меня клиента, мразь? - а голос был и вправду противен.
- Я его не уводила. Он сам пошел за мной пуская слюни, стоило мне лишь взглянуть на него. А если ты не можешь удержать мужчину подле себя, то ничем не могу помочь, - раздался спокойный ответ. Она наблюдала в зеркало, как темнеют голубые глаза, а красиво личико искажается гримассой злобы и ненависти.
- Ведьма! Ты ведьма, ты его околдовала! - прошипела она. В ее руке блеснуло лезвие. По всей видимости, она решила раз и навсегда избавится от конкурентки. Словно дикая кошка юдзё бросилась на Азами. Легкий клон, перехват, быстрое движение и вот уже блондинка истошно вопя, лежит на полу, зажимая окровавленное лицо. А сама Азами вернулась к прежнему занятию.
- Если ты готова изрезать лицо той, что лучше тебя, будь готова к тому, что сама окажешься искалеченной... - спокойно заключила она, отбрасывая с лица темную прядь. В черных глазах мелькнуло удовольствие....
***

- Куроки-сан, - голос вытащил ее из забытья. Тьма, готовая поглотить все и всех исчезла. Секунда и словно не было этого наваждения, а сама Азами привычно опустила взгляд вниз и выпрямившись, убрала зампакто в ножны. Струна ослабла, пантера ушла на покой, тьма вновь была заточена в ее сердце. Она повернула голову к шестому офицеру - долговязому пареньку лет восемнадцати с копной синих волос и янтарными глазами. Симпатичное, но все же немного детское и простоватое лицо. Но это не мешало ему быть заядлым бабником, меняющим подружек, как перчатки. Правда, в свободное от работы время. Куроки об этом позаботилась.
- Я слушаю вас, Акено-сан, - она чуть наклонила голову. Азами была старшей по рангу, но все равно относилась ко всем в отряде от рядовых, до офицеров с холодным почтением. Исключением были Кучики, которых девушка уважала, как никого.
- Мне нужно поговорить с вами по одному важному делу. Пройдемте.
Она кивнула и направилась вместе с офицером. Его рука легла к ней на талию и чуть прижала к себе. А это значило, что Акено выйдет на больничный. Жаль что только он пока был не в курсе. Ну что ж пусть напоследок, прежде чем его рука сломается, довольствуется мыслью, что смог прикоснуться к ней.

А его все же положили в больницу. Несчастный Акено запнулся о корень и упав, сломал себе руку... в четырех местах. Несчастный, трагический случай. Азами даже прислала ему цветок и записку с пожеланием скорейшего выздоровления. А прислала она цветок чертополоха, на языке цветов означавший мизантропию и прямо говоривший: "Со мной опасно иметь дело". Правда она так и не подписалась кто это и по отряду ходили слухи, что это сделала какая-то мстительница. На Азами никто и не подумал, а сам Акено молчал, по всей видимости поняв предупреждение. Ведь он вчера смог на секунду заглянуть в ее Тьму. С тех пор он так и не заговорил, лишь сказал, что поскользнулся и утих. Азами лишь качала головой, утверждая, что ничего не знает и ничего не слышала, она вообще находилась в другом конце казарм и занималась бумагами. Все просто, так просто, что невозможно догадаться. Если хочешь что-то спрятать, положи на видное место.
Ночь прошла без приключений, как и утро. А теперь. Теперь ее ждало два дня законного отдыха и долгожданная самоволка. Правда ушла Куроки в нее лишь на следующий вечер, потратив весь день на то, что бы отоспаться и привести себя в порядок. Но зато теперь у нее была вся ночь впереди и Руконгай, а точнее одно место во всем Обществе Душ, куда девушка стремилась попасть. И она была весьма пунктуальна в этом вопросе.
Итак, надев белоснежное кимоно с открытыми плечами и широким черным оби, подколола волосы серебряным гребнем так, что бы они не падали на лицо, она не спеша покинула казармы. Длинные полы, полностью скрывали ноги, создавая ощущение, что Куроки не дет, а скользит по воздуху, руки, прежде убранные в разрезы хокама или в рукава, теперь были сложены впереди, глаза, опущенные вниз завершали картину самой благопристойной женщины, которую можно было найти. И вместе с этим открытые плечи, словно удар электричества по всем умильным бабушкам. Впрочем самой Азами было как-то плевать на чужое мнение. У нее была своя цель. Выйдя с территории, она свернула к северным воротам и... остановилась, как вкопанная, почуяв нечто знакомое, то что чувствовала прошлой ночью. Это было совсем рядом, словно га могла сейчас коснуться рукой этого существа.
"Что... происходит?"

Это было так похоже на то вчерашнее чувство, что впервые за многие года сердце женщины набрало ритм, гулко отбиваясь от грудной клетки, до били ударяя по ребрам. И не сказать, что ей это не нравилось. Разве может не нравиться охота. И тут даже нет особой разница жертва она или стрелок. Это чувство... так сложно его ощутить, но одновременно с этим оно самое прекрасное из всех, что когда-либо испытывала Куроки. Мужчины и секс ей опротивели давным-давно, уж слишком много его было, женщины ее не интересовали, любви она никогда не знала, да и не могла знать. Пофессия при жизни и работа шинигами полностью отсекали эту возможность. Так что единственное наслаждение, которое было ей доступно - охота. Но, к сожалению, у нее никогда не бывало достойных соперников, все, кто рано или поздно становились на ее пути, быстро сдавались и отступали перед ней. К тому же ни кто из них не вызывал жгучего интереса и не приносили удовольствия. Все было слишком просто и прямолинейно, не было той изворотливости, не было монстров, что селятся в души, не было огня... и вот, когда Куроки уже потеряла всякую надежду на хоту, появляться этот неизвестный, который будоражит кровь. она не знала, кто это, но она точно знала, что охота началась.
При этих мыслях на ее губах заиграла хищная улыбка. Но, спустя пару секунд она исчезла и лицо стал по прежнему спокойно и отрешенно.
Резкий оборот назад и вот она снова вглядывается в темноту. Все чувства обострены, дабы услышать или увидеть охотника. Правда, вчерашней Тьмы не было в агатовых газах. Лишь холод и надменность. Но, к сожалению, она так никого и не увидела, лишь интуиция говорила, что тут кто-то есть... Что же, ведь и она умела играть.
Шумпо и вот Куроки уже стоит рядом с тем деревом, за которым притаился лисеныш. Девушка тронула ствол, скользя по нему тонкими пальцами. Не видит, но чувствует, что рядом. Она замерла на секунду, сжима я ствол, вонзаясь в него ногтями, прислушиваясь к каждому звуку. Нужно было найти его, почуять риацу, услышать вдох. Тогда этого охотника ждет страх и ждет Тьма. В груди вновь поднялась та самая волна, что окружала ее вчера, но сейчас она не выплывала, сдерживаемая ее волей.

Рука чуть опустилась вниз, нежно проводя по шершавому стволу. Теплый, пронизанный духовыми частицами, как и все, что их окружало. Живой, она чувствовала, как внутри ствола, словно кровь, бежит жизненная энергия. Люди называли духи деревьев дриадами, они полагали, что они живые и что они все чувствуют. Интересно, как далеко они укушли от истины? Впрочем, сейчас это было не так важно, сейчас важно было то, что это дерево, эта жизненная сила, мешала ей подобраться к охотнику, отгораживала ее от него, стояло на пути. При этой мысли, пальцы сильнее сжались в ствол.
"Что за чушь... не ломать же мне деревья... к тому же сейчас слишком рано определять его личность... пусть порезвиться, а я понаблюдаю... я уже чувствую его, и с каждым разом это ощущение будет становиться сильнее... и связь между нами будет крепнуть. Интересно, знает ли он о цепи сковавшей нас. Не любовь  не дружба, а цепь ненависти... цепь Судьбы, хоть это понятие относиться совсем к другому, но оно вполне применимо к нам..."
Она заставила себя успокоится. И она поняла, что не желает, что бы эта игра так быстро заканчивалась. В любом случае этот охотник откроет себя рано или поздно, нужно лишь подождать. Они всегда открываются ей, когда понимают, что уже никуда не деться. А понимал ли этот неизвестный, что уже попал в ловушку? Еще тогда, когда взглянул в ее Тьму. И он уже не сможет отказаться от нее.
Рука, лежавшая на стволе расслабилась. Азами наконец отпустила дерево и опустив руку, развернулась и продолжила путь в Руконгай. А на стволе остался глубокий след от тонких девичьих пальцев. Память. Память о том, что он была тут.
Гигантский страж, в чью обязанность входило не пропускать чужаков, чуть склонился перед ней в уважительном поклоне и пряча глаза, старался не встречатся взглядом с Азами.
- До-до-добрый в-в-вечер, Куроки-сан... - пролепетал он. Сама же офицер лишь кивнула ему, приветствуя великана, но ничего не сказала. И кажется страж был этому рад. Тем не менее он уже миновала ворота, направившись в третий район Руконгая. Путь был не близкий, грозящий затянуться часа на два, впрочем Куроки привыкла к этому, ведь она не впервой идет так далеко.

Повороты, улицы, переулки, чьи-то пьяные глаза, зовущие ее составить компанию, восхищенные мужские взгляды и зависть, плещущая в глазах других женщин, которым повезло больше и они родились менее красивыми. Кто говорил, что красота женщины это благо? Это проклятие. Может родись Азами другой, не такой какой она является на самом деле, она была бы более счастливой. Может у нее была бы семья, друзья, любимый человек. Она была бы просто женщиной. Самой обыкновенной и способная на самые обыкновенные жизненные радости. Но этого нет. Она это она и по-другому просто никак.
Повороты, переулки, она стремилась в самую отдаленную часть третьего района. Постепенно народа на улице становилось все меньше, стали появляется довольно-таки подозрительные личности, преступники, насильники, грабители. Ну и что, что это один из самых благоустроенных районов? Наличие ублюдков, решивших поживиться за чужой счет никто не отменял. Как и насильников. Правда среди преступного мира Руконгая уже прошли слухи, что если свяжешься с черноволосой девушкой в белоснежном кимоно., моли богов, что бы уйти живым. Правда, находились смельчаки, которые любили испытать судьбу.
- Куда направилась, красавица? - трое преградили ей дорогу, не давая пройти дальше. Куроки даже не подняла глаз, остановившись на месте и смотря в землю. наверное эти самоубийцы решили, что она настолько напугана, что и ответить не может. Они решили, что уже победили. При этой мысли на губах шинигами появилось нечто наподобие улыбки. Один из парней, по всей видимости, главарь, подошел к ней и ухватив двумя пальцами за подбородок, приподнял ее лицо и... упал, крича от боли и держась за сломанное предплечье. Остальные вытаращили глаза, явно не понимая, что произошло. Один уход в шумпо, удар и вот один лежит без сознания. Третий, наконец понял, что связался не той, что рождена поразвлечь его и что хочет еще пожить, и поспешил смыться. А Куроки, вновь опустив голову и сложив рук перед собой, отправилась дальше.

Крик едва уловимый вновь заставил ее остановиться. Всплеск риацу, такой знакомый и это же чувство. Она знала, она чуяла, внутренний голос говорил, что следует сейчас остановиться, вернуться в казармы и забаррикадировав дверь, ожидать врага. Другой же голос твердил выпустить наружу свою силу и стереть неизвестного с лица земли. Она не послушала ни одного ни второго, а лишь развернувшись, поспешила к месту стычки. Сейчас это уже не была принцесса в белоснежном кимоно, теперь это был жадный зверь выслеживающий добычу. Тонкие косы черными змеями струились по плечам, рукава кимоно развевались позади, слово крылья, лицо, словно освещенное изнутри говорило о суровости возмездия, агатовые глаза едва ли не блестели в темноте.  Прошло наверное несколько мгновении, прежде чем Азами оказалось рядом с покойным.
Ледяные глаза на секунду поднялись вверх, но потом снова опустились Она внимательно изучала тело покойного, но не прикасалась к нему. Она видела, что рана в бок нанесена мечом, слишком тонкое и аккуратное отверстие было для заточки, да  сделано оно было со знанием дела.
"А он знает толк в убийстве... а судя по остаткам риацу, это был шинигами... мо охотник устраняет декорации... что ж, почему бы не посвятить ему мое небольшое представление... думаю ему понравиться это шоу, мне оно определенно по душе..."
Она присела на корточки и склонившись к трупу, приблизила свое лицо к нему, словно покойный хотел что-то прошептать ей.
- Расскажи мне, кто это... - прошептала она. Голос был тих и холоден, но одновременно отчетливо слышен в о внезапно наступившей тишине. Он пробирал до кости, казалось, что вокруг ее рта сгустился ледяной пар, начавший расползаться и покрывать все вокруг тонким слоем льда.
Несколько секунд она напряженно "слушала", а затем встав, выпрямила спину и вновь опустила глаза к земле.
- Не связывайся со мной. Иначе я превращу твою жизнь в ад...
Голос звучал так уверенно, словно она знала, что ее слушают, словно она знала, кто слушает ее. Но показать, что ты знаешь и знать, совершенно разные вещи. Она даже не надеялась на ответ, а лишь отступив, продолжила идти к своей цели.

Да уж... а на ведь так рассчитывала на эту встречу. Но следовать первоначальным планам, зная, что за тобой идет слежка, было по меньшей мере сродни идиотизму. А значит выходные, которые Куроки так ожидала просто летят на смарку. Ведь она могла работать и сутками, но ей нужен был Ругонгай и ей нужна была информация. И она ее получит. Но стоило все обстоятельно продумать, а пока... пока ей оставалось лишь петлять по переулкам.
Постепенно, ее шаг ускорялся, словно она начинала убегать от кого-то. Сейчас девушка не знала, следят ли за ней, но перспектива быть вечно, как на иголках, отнюдь не радовало красавицу. Ведь... да она жить спокойно не сможет, уж слишком много тайн у нее было. Поворот, еще один и еще и снова и вот она уже прячется в тупике, скрывавший ее от людских глаз. Правда, даже тут она слишком выделялась, благодаря своему шелковому кимоно.
"Шиммата... и откуда у меня привычка и любовь к белому цвету? С этим нужно что-то делать... только вот что? Не валяться же мне в саже... кроме того мой охотник производит впечатление не глупого юнца, а значит он прекрасно знает, где я... вот лишь я не знаю ни его личности, ни того, с какой целью он затеял эту игру и почему он выбрал именно меня? Ладно, не нужно считать себя загнанной в угол, из любой ситуации можно выкркиться, нужно лишь знать как..."
Она быстро осмотрелась по сторонам и нырнула в небольшое углубление и свернувшись комочком, снизила свой уровень риацу до минимума. Теперь ее не было видно, даже белоснежное одеяние "палившее" Азами стало не заметно, а сама девушка была уверенна, что тот, кто наблюдает за ней, не видел место в которое на спряталась. Ведь в противном случае ему пришлось бы показаться ей на глаза... Вот так она и дожидалась ловца, тихая и незаметная, напряженная, словно кошка перед прыжком.

Она напряженно ждала, пока из-за угла появится преследователь. Не шевелясь, почти не дыша, полностью скрыв свое присутствие, словно исчезнув из этого мира. Только так можно было спрятаться. Замереть, затаиться, превратиться в каменное изваяние, а затем... наброситься на того, кто решил потревожить ее покой. Но не будем скрывать. В глубине души она была даже благодарна этому охотнику за то, что он смог вернуть ей тягу к жизни. Зажечь искру и очнуться от вековой комы в которой она пребывала уже не один десяток лет. Где-то в глубине души... пожалуй, очень глубоко.
Пять минут, десять, час, два она сидела, не обращая внимание на боль в затекших конечностях. Сейчас она должна была быть уверенной, что преследователь оставил свои попытки. Правда этого не проверишь и придется полагаться на удачу, чего Куроки не любила. на не из тех, кто тычет пальцем в небо. Но другого выхода не было. Наконец поднявшись, она вышла из своего укрытие и потянувшись, отряхнула запачкавшееся кимоно и продолжила ой путь. А ее целью была набольшая таверна, расположенная где-то на пересечении районов. Там, добрая госпожа Кин всегда предоставляла ей стол с угощениями, комнату и место, где Азами выслушивала своих информаторов и... платила. И не тем о чем все думают, на честно отдавала большую часть своего офицерского жалования на то, что бы знать, что твориться в Руконгае. Правда карман девушки не слишком страдал от этого, находились и богатей, которые полагали, что ее можно купить дорогими подарками. Куроки принимала эти подарки, но никогда ничего не отдавала в замен и как следствие получала новые дары. Но об этом в следующий раз.
Итак, выслушав все отчеты подвыпивших бродяг и мелких воришек, девушка прошла в комнату, выделенную ей наскоро поужинав и отдав одежду, что бы ее привели в порядок, отправилась на покой, устроившись на пахнущим виноградом и табаком футоне.